Вот пообщался немного с сирийской черкешенкой, вернувшейся на родину. Она поделилась своей бедой, изложенной здесь. Я разместил это сообщения в разных соцсетях, и началось обсуждение. И вот появились люди, которые, возможно и не без основания, начали говорить о том, что мол «вспомнили о родине, когда стало плохо. А когда было хорошо, совсем не вспоминали и возвращаться не хотели».

На первый взгляд негодование кажется справедливым, но вот в чем дело-то. Сколько тысяч человек сейчас покидает родину в поисках лучшей доли? По моим оценкам около 100 тысяч покинуло Кабардино-Балкарию за последние 10 лет. Они уезжают на заработки кто в Москву, кто в Санкт-Петербург, а наиболее удачливые вообще за границу. Какая-то часть тех, кто мигрирует внутри России, возможно и вернется когда-нибудь на родину. Но очень маловероятно, что кто-то из Европы или США вернется обратно жить на родине.

И когда мы говорим подобное о сирийских черкесах, не стоило бы из своего глаза вытащить бревнышко? Или если черкес с родины уезжает на заработки, это нормально, а другой черкес, избегая гибели, захочет укрыться на родине, то это не нормально? Они могли бы легко перебраться в Турцию, или другую страну, чей язык они знают. На Ближнем Востоке есть достаточно много арабоговорящих стран. Не следует ли спросить себя, а почему они ждут помощи именно с родины? Почему стремятся на Кавказ?

Еще, в качестве упрека вернувшимся на родину черкесам, предъявляют то, что они кучкуются, сами друг с другом общаются, но мало вливаются в наше общество. Когда я на это указал, мне сказали, что они в Сирии никогда не были сирийцами, а были черкесами, и только вернувшись на родину, их стали называть сирийцами, к ним стали относиться как к чужакам. Само общество от них отгораживается, все время указывая на их непохожесть. Может дело в этом?

Да мы и сами уже настолько разложились и разнообразились, что понятие «адыгагъэ» потеряло свое внутреннее содержание. Уже непонятно кто есть адыгэ, а кто только говорит на адыгэбзэ.

Недавно мне рассказали, что в Пятигорске орудуют группы «кабардинцев», которые при виде машины с 07 региона, подходят, и со словами «уэ уы адыгэ, сэ сы адыгэ, къыздэ1эпыкъу, сыкъыдэнащ ахъшэншэу».

Вот до чего докатилось современное «адыгагъэ». Именно из-за таких персонажей многие в Москве скрывают свое происхождение, потому что нагло и бессовестно будут просить, будут напрягать, создавать неудобства. Поражает то, что совершенно не стыдно стало беспокоить людей по поводу своей никчемности (не могу подобрать более подходящее слово).

Раньше это считалось зазорным, и в культуре был порядок помощи тем, кто в этом нуждается. К одиноким вдовам ночью приходили и рубили дрова, делали другую тяжелую работу, чтобы ей не приходилось унижаться и просить кого-то. Это было нормальным тогда, но как же происходящее ныне оказалось нормальным?

a-borokko.livejournal.com