Книга с названием – «Как и зачем сохранять языки народов России» – была издана в 2012 году. Но если договаривать до конца, речь идет не об исчезновении языков, а об исчезновении народов. Это легко отследить по переписям населения: число некоторых крупных народов России всего за восемь лет уменьшилось на четверть, а то и на треть.
Сначала теряется язык, потом – культура, за ней следует смена национального самосознания. Последние барьеры к смене национальной идентичности – это внешность и религия. Потеря языка – это первое звено в цепочке, которая приводит к исчезновению народа.Бывает и по-другому: ирландцы перешли на английский, но не перестали от этого быть ирландцами. Но в России все работает именно так: деды переходят на русский язык, сыновья теряют национальную культуру, внуки считают себя русскими.
Обычно об этом говорят как о целенаправленной русификации. Но на самом деле никто из чиновников, определяющих национальную и языковую политику, не ставит своей целью растворение других народов в русских. Так честно отдавать отчет в последствиях своих действий умели в XIX веке, но не в XXI. Тогда действительно могли сказать о том, что нужно, чтобы такие-то обрусели, такой-то язык следует запретить, а таких-то надо обратить в христианство.
А сейчас... еще в советское время была создана ситуация, в которой большинство национальных языков исключено из всех сфер жизни – кроме быта. В большинстве республик общение на национальном языке в городе – дело постыдное. Быть русским всегда престижнее, а названия некоторых народов остаются синонимами необразованности и дикости.
Естественно, в таких обстоятельствах люди продолжают переходить на русский, а изучение языка республики в школе воспринимается как ненужное. При этом попытки изменить эту ситуацию в пользу национальных языков и других идентичностей считаются экстремизмом.
И это положение ведет к исчезновению народов России. В этом стоит отдавать себе отчет. Если ничего не изменится – народы исчезнут. Когда? Лидеры по ассимиляции – карелы и коми – должны дойти до состояния малочисленных за десятки лет. Те из нас, кто помоложе, могут застать угасание и остальных финно-угров.
У народов Кавказа и Сибири дело может пойти по-другому. Если нынешняя динамика сохранится, их численность поначалу будет расти, но они продолжат терять свою культуру и язык. После их потери станет растворяться и национальная идентичность.
Зная эту перспективу, можно принять для себя решение. Кого-то такое будущее может устраивать, кого-то – нет. И если оно не устраивает, то можно кое-что сделать, чтобы его изменить.
В этой книге – «Как и зачем сохранять языки народов России» – много говорится об обучении языку в детском саду и школе, о языковых лагерях, о языковых правах и законодательстве: http://blogs.helsinki.fi/minor-eurus/files/2012/12/kakizachem1.pdf
Но она ничего не говорит о том, как меняется отношение к языку и национальной идентичности в обществе. Здесь есть две ключевые вещи.
Во-первых, нужно разрушить неписаный запрет на общение на национальном языке в общественных ситуациях. Пусть хоть один человек в городе начнет во всех ситуациях обращаться к незнакомым людям на родном языке, и переходит на русский только если его не понимают.
Приятным этот опыт не назовешь – приходится сталкиваться с хамством. Но несколько десятков человек на стотысячный город, взяв это себе за правило, за несколько лет делают нормой общение на национальном языке.
Во-вторых, должны быть созданы сферы, в которых общение на национальном языке является практически обязательным. Для удмуртов такой сферой стало современное искусство, для татар и бурят – религия, в некоторой степени. Это может быть какая-то отрасль экономики, какая-то часть журналистики, общественные организации какой-то специализации, один из видов искусства или спорта.
И если такая сфера была создана или уже существует, то все ее участники должны взять за правило не переходить на русский, общаясь в этой сфере.
Эти две вещи могут серьезно замедлить исчезновение языков и народов, а там, где ситуация не столь критична, - и обратить процессы вспять.
facebook.com